В давние времена одежду простые люди, как правило, изготавливали сами. Уложения «Домостроя» предписывали каждой женщине уметь кроить, шить и вышивать одежду. Традиционная русская одежда была простой по покрою, подстраивалась под фигуру, и фасоны не менялись годами. Но все изменилось в царствование Петра I, который стал насаждать одежду на европейский лад.
Но неправильно думать, что портновское ремесло пришло из-за границы. Само слово «портной» образовано от древнерусского слова «порть» (нарез, кусок ткани). А первые упоминания о профессии «портной швец» встречаются в текстах XIV века. Со временем требования к мастерству усложнялись, и формировалось сообщество ремесленников-портных.
Кострома в середине XVII века переживает период расцвета торговли и ремесла. Более 1000 жителей тогда немногочисленного посада занимались ремеслами. У одежных мастеров была узкая специализация: портные, шубники, сарафанники, рукавишники, шапочники, чулочники, скорняки и прочие. Вместе с ними росло предложение тканей, на посаде работали: холщевники, крашенники, суконники, сермяжники, колотильщики и другие.
С XVII века ремесленники объединялись в цеха. Во главе каждого цеха стояла управа с выбранным старшиной и помощниками. Вступавший в цех мастер подавал прошение в Ремесленную управу о выдаче свидетельства на право работы.
Вот прошение от 1865 года от костромской мещанки Лаврентьевой: «Желаю я по познаниям своим открыть мастерскую для производства женского портного мастерства и производить оное по заказам жителей».
В Костроме к этому времени было 8 цехов: серебряный, сапожный, столярный, портной, кузнечный, малярный, печной и хлебный. В портной цех входило 80 мастеров: портные, портнихи, белошвейки, чулочницы, шапочники, скорняки. Вот как выглядел трудовой распорядок портновской мастерской того времени:
Смирнова А.Ф., костромская мещанка. Дамская портновская мастерская с 1873 г. 3 мастера, 4 ученицы. Работа с 8 утра до 22 вечера (на отдых ученицам давалось 4 часа). Перед праздниками (Рождество, Пасха) рабочий день удлинялся на 2 часа.
Развитие портновского мастерства шло в ногу с производством и торговлей тканями. Ткани были на любой вкус и кошелек. Особой популярностью пользовался «Торговый дом «Клеченов с сыновьями» в Гостином ряду, здесь можно было выбрать и заказать любые ткани, аксессуары, готовую модную одежду.
Если бы в конце XIX века наш мазайский заяц захотел стать портным, то ему нужно было сперва пойти в ученики к мастеру и обучаться от трех до пяти лет. А потом еще побыть подмастерьем не менее трех лет для приобретения «опытности совершенного в работе искусства».
В ученики можно было пойти, например, к портному Родиону Смирнову. Он перестроил около 1910 года свою часть старинного дома на Богоявленской улице, под мастерскую-магазин в стиле «модерн». Сейчас это улица Симановского, а в доме находится «Музей театрального костюма». Реклама портного обещала «изящное и аккуратное исполнение, современный модный крой и самые умеренные цены».
Ручной труд портного был не из легких. Верными помощниками были железные иглы, наперстки, ножницы, ленты и лекала, утюги и утюжки. Швейная машинка пришла на помощь портным только в середине XIX века. И сегодня она прочно ассоциируется с торговой маркой «Зингер». В Костроме швейные машины «Зингер» можно было купить в доме Жукова на Русиной улице (гостиница «Старый двор»). Реклама гласила, что это «настоящий Зингер». Здесь можно не только выбрать машинку «из 400 сортов», но и пройти бесплатное обучение шитью и модной художественной вышивке.
Наш Заяц стал мастером – портным и обосновался в Табачных ряда в полукруглой нише – экседре, подчеркнутой колоннадой. Сегодня наш Портной вышивает сложный узор истории и современности. Его любимое — собирать забытые узоры, вдыхать новую жизнь в старые формы, и главное — создавать одежду, в которой можно быть собой. Натуральные ткани, свободные силуэты, штрихи прошлого и движения будущего — всё это стало сутью бренда FREEDOMTAG, где теперь поселился наш Портной. Ступайте внутрь — и вы ощутите: воздух здесь плотнее, как будто пропитан временем. Загляните в дальние комнаты, поднимитесь по лестнице, поскрипите старым полом, и, может быть, вы заметите — кто-то только что вышел. Или остался. Он ничего не говорит. Но его строчка держит века. Его ткань — это память. Его дверь — открыта.